Анна Завгородняя - Проклятый [СИ]
— Я тебе потом объясню причину, — только и ответила мать.
ГЛАВА 10
— Спать будешь здесь, — мне указали рукой на наполненный соломой тюфяк лежавший на полу у стены. Остальные спали не на более удобных постелях. Только у нескольких девушек были более-менее приличные одеяла и даже подушки.
Я отвела глаза и, скинув верхнее платье, улеглась на жесткий тюфяк, укрывшись старым лоскутным одеялом. Свернувшись в калачик, попыталась согреться, чувствуя, как меня одолевает усталость. В комнате, где спали рабы, было довольно прохладно. Пустой помещение, заполненное лишь местами для сна, было просторным, если бы не многочисленные шкуры и одеяла, лежащие на полу. Сейчас на них спали люди, такие же рабы, как я и, подумалось мне с горечью. А ведь совсем недавно моя жизнь была иной. Как же все быстро поменялось. Я закуталась до самого носа и, закрыв глаза, вопреки собственным ожиданиям, стала погружаться в сон, как услышала шум. Резко распахнув глаза, я поняла, что умудрилась проспать несколько минут. Надо мной стояла Морна. Женщина склонилась надо мной и, хотела было схватить меня за плечо, чтобы разбудить, но увидела, что я уже и так не сплю и довольно хмыкнув, сказала короткое — вставай и распрямилась.
— Что? Куда? — непонимающе забормотала я, наверное, в тот момент я была настолько жалкая, что даже Морна перестала скалиться, и лишь кивнула головой на двери.
— Вставай. Тебя зовет вождь.
Я похолодела, услышав эти слова. То, чего я боялась, произошло.
— Не пойду, — пискнула я, еще выше натягивая одеяло на голову.
— Что? — голос Морны прогремел, подобно грому. Спящие вокруг нас стали просыпаться. Кто-то с любопытством уставился на меня сонным взглядом.
— Как это не пойдешь? С ума сошла? — продолжала реветь женщина. Кажется, ей было плевать, что она может разбудить остальных.
— Вставай, я сказала, — она склонилась ко мне и силой вытащила из-под одеяла.
Меня била дрожь. Я попыталась вырвать руку из сильных пальцев кухарки, но Морна только сильнее, до хруста в костях, сжала мою руку и дернула меня, заставляя следовать за ней в одной тонкой рубашонке и босиком. Мне сразу стало одновременно холодно и страшно до дрожи в коленях. Я пыталась вырваться, но безуспешно. Тогда, изловчившись, я с силой укусила женщину за руку и тут же услышала ее разъяренный вой. Пальцев она так и не разжала. Морна остановилась у дверей и посмотрела на меня с такой злостью, что мое сердце на короткий миг замерло от ужаса.
— Еще раз так сделаешь, выбью все зубы, — сказала она, — А хозяину скажу, что ты упала, по собственной неосторожности. Поняла?
Я сглотнула слюну, застыв под ее пристальный взглядом, потом медленно кивнула.
— Вот и молодец. А теперь не дергайся, а то хуже будет, — Морна ногой открыла дверь и вытолкала меня в холод коридора, — Я все равно доставлю тебя к хозяину. Хочешь ты этого или нет. Мне сказали, я делаю. Без обид.
Перестав упираться, я медленно поползла вслед за кухаркой, опустив низко голову, отчего мои растрепанные волосы свесились вниз, закрывая мое лицо. Мы прошли зал и длинный коридор, в конце которого остановились перед широкой дверью. Морна открыла ее, и мы вошли внутрь.
В комнате оказалась на удивление тепло. Я услышала треск дров в очаге и подняла голову, оглядываясь. Комната, как комната. Просторная, но небольшая. У окна стол со стулом, у стены широкая кровать и большой сундук для вещей. На стене медвежья шкура, украшенная развешенным оружием. Стоявшие на столе свечи ярко освещали помещение.
— Я привела девушку, — Морна подтолкнула меня вперед.
— Хорошо. А теперь иди, — услышала я мужской голос, и кухарка выскочила вон, плотно притворив за собой двери. Я посмотрела на мужчину, стоявшего передо мной, и невольно сделала шаг назад.
Трор был обнажен по пояс. Я судорожно сглотнула и отвела взгляд от его рельефной груди и крепких рук. Он молча приблизился ко мне. Я почувствовала его пальцы на своем подбородке, когда он запрокинул мою голову и заглянул мне в лицо. Едва сдержавшись, чтобы не зажмуриться, я постаралась как можно спокойнее вынести его взгляд. Трор был холоден. Он не улыбался, разглядывая мои черты с небрежным интересом, как это проделывают работорговцы. Оценивающе, равнодушно, только что не проверил зубы… Затем он резко отпустил меня и отошел на шаг назад.
— Раздевайся и ложись в постель, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Я вздрогнула. Руки как-то сами ухватились за ворот платья, сжимая его на груди, выражая таким образом немой протест против приказа хозяина.
— Ты что плохо слышишь? — спросил Трор. Я взглянула на него и увидела, что он определенно начинает злиться, — Раздевайся, я сказал. Или я сейчас сам тебя раздену и, поверь мне, тебе это совсем не понравиться.
Я сделала шаг к широкой постели, но все еще медлила и не снимала одежду. Все во мне протестовало против такого обращения. Я никак не могла привыкнуть к той мысли, что теперь принадлежу этому мужчине, и он волен делать со мной, все, что ему заблагорассудится. Я еще несколько мгновение колебалась между побуждением сбросить одежду и покориться и между гордостью, упорно запрещавшей мне подчиняться.
— Нет, — сказала я, не узнавая своего голоса, и резко повернулась к Трору, — Лучше убей, но я не лягу под тебя.
Он зло прищурил свои глаза. Я увидела, как по его телу пробежала мелкая дрожь, и он тот час сжал руки в кулаки, затем приблизился так быстро, что я разглядела только смазанное движение его тела. Короткий миг и меня швырнули на одеяло. Я успела только вскрикнуть, когда Трор оказался рядом. Треск рвущейся материи и мое платье рваной тряпкой полетело на пол. Я инстинктивно прикрыла руками обнажившуюся грудь.
— Никогда не смей говорить мне нет, — зашипел Трор, склонившись к моему лицу, в то время, как его руки разводили мои в стороны. Он был слишком силен, я не могла противиться его напору и только заплакала от бессилия и злости.
— Ненавижу, — я выплюнула это слово ему в лицо. Он рассмеялся мне в ответ и приподнялся надо мной, уперев свои руки по обе стороны моего лица.
— Ты думаешь, меня тронут твои слова? — произнес он, разглядывая мое лицо. Затем его взгляд скользнул по моей шее, ниже, к обнаженной груди. Я покраснела, как маков цвет.
— Ты — просто рабыня, — продолжил вождь, — Я буду наслаждаться твоим телом столько, сколько захочу, пока не надоешь. И если ты не перестанешь вести себя подобным образом, то после тебя ждет совсем не радужная жизнь, поверь.
— Будь ты проклят, — проговорила я стараясь, чтобы в моем голосе просочилось как можно больше яда, словно таким образом я могла хоть как-то задеть его. Наивная.
